Бывший капитан хоккейной «Сибири» Сергей Акимов уверен, что в Новосибирске много способных хоккеистов
Когда сегодня на стадионе объявляют фамилию игрока нынешней новосибирской дружины Акимова, сердце екает, поскольку сразу же вспоминается полный тезка Сергея Акимова, капитанствовавший в «Сибири» середины 80-х, а затем работавший главным тренером нашего клуба. Сейчас Сергей Николаевич работает в детской хоккейной школе «Сибири» с ребятами 1989 года рождения, помогает Владимиру Гольцу.
Дел у Акимова выше крыши. Застать его на месте практически невозможно. Но для «Вечернего Новосибирска» Сергей Акимов выкроил время, дабы ответить на вопросы болельщиков, которые до сих пор вспоминают классический акимовский бас со скамьи запасных или со льда.
— Помните свой первый матч за взрослую «Сибирь»?
— Честно говоря, нет. Начал играть за основной состав в 1982 году, но с кем провел первую игру, не припоминаю. Гораздо лучше мне запомнился следующий сезон, когда мы вышли в высшую лигу. Тогда мне довелось поиграть против многих известных хоккеистов. Но могу сказать, что и мои партнеры по звену были замечательными игроками: я играл с такими людьми, как Барабанов, Приходько, Антипов.
— В высшей лиге вам довелось поиграть с элитой не только отечественного, но и мирового хоккея.
— Да уж… Были приличные команды в Горьком, в Воскресенске, в Челябинске — «Трактор». Но и они не шли ни в какое сравнение со столичными клубами. Это был абсолютно другой уровень. Все очень четко, аккуратно, не успеешь голову поднять, как уже соперник у твоих ворот. Можно сравнить игру москвичей с ресторанным сервисом, где ты знаешь, какая вилка или ложка где лежит. Так же и у них, все было разложено по полочкам. В то время и великая сборная была.
А вспомните, какие люди тогда играли за московские команды. Одну только тройку Крутов — Макаров — Ларионов можно назвать, и уже достаточно. Для меня, как для нападающего, было приятно забрасывать шайбы великим вратарям — Мышкину, Тыжных, Мыльникову.
— Почему сегодня мы не имеем таких успехов, как в советские времена?
— Тут все просто. Нужно готовить ребят с самых низов, а у нас сегодня никто не хочет этим заниматься. Конечно, я понимаю, что изменилась экономическая ситуация. Но у нас получается какой-то дурной рынок. Ковальчук — хороший игрок, но не стоит он тех денег, которые ему платят. За что, за какие заслуги?! В современном хоккее крутятся бешеные деньги, так давайте их разумно использовать, а не платить сумасшедшие зарплаты неизвестно каким легионерам.
Естественно, у тренера одна задача — дать результат. Но, чтобы создать команду, нужно время. А если тренер осознает, что после трех-четырех поражений он сложит голову на плахе, будет ли у него стимул работать?
— Что можете сказать о сегодняшней «Сибири»?
— Не хотел бы давать какие-то оценки нынешней команде. У меня свои взгляды, они могут не совпадать с тренерской линией команды. Поэтому мне не очень удобно комментировать игру нашего клуба. Скажу лишь, обидно, что в команде отсутствуют местные игроки. Признаю, что без приглашенных хоккеистов успеха добиться трудно, но костяк должен состоять из своих игроков. Понимаете, создать команду неимоверно сложно, а вот разрушить все можно в считанные минуты. И тут главная роль принадлежит тренеру, который должен объединить команду в единое целое, заразить игроков общей идеей. Пока, увы, в нынешней «Сибири» я этого не наблюдаю.
— Вы долгие годы были капитаном нашей команды, затем главным тренером. Не обидно, что сегодня работаете в детской школе?
— У меня нет завышенной самооценки. Для меня главное — творческий процесс, и неважно, с кем ты работаешь: с пацанами или со взрослыми мужиками. Я с удовольствием работаю в одной связке с Владимиром Николаевичем Гольцем. У нас хорошие молодые ребята. Скучать не приходится, поскольку на мне лежит еще и ответственность за всю бумажную волокиту. Работа с Гольцем помогает мне расти и в профессиональном плане. Постоянно находясь рядом с ним, я изменил некоторые свои подходы к тренерской работе. Возможно, свою роль сыграл и возраст. Все-таки с годами мудреешь, пересматриваешь какие-то позиции. Но один свой принцип я никогда не поменяю: главное в работе тренера — понимать, для чего ты это делаешь. Можно быть семи пядей во лбу, но если ты не вкладываешь душу в то дело, которым занимаешься, то никакого проку не будет. Я в этом абсолютно уверен. Поэтому и не испытываю никаких комплексов по поводу того, что работаю с молодежью, а не с командой мастеров. Если наши воспитанники пробьются в основной состав «Сибири», это будет для меня лучшей наградой.
— Какие воспоминания остались от работы на посту главного тренера «Сибири»?
— Ни о чем не жалею. Я пришел в команду с определенным багажом, считаю, что все делал правильно. Основной нашей проблемой было недостаточное финансирование. Я старался, чтобы игра команды приносила удовольствие зрителям. Ведь они приходят на стадион расслабиться, отдохнуть, увидеть зрелище. Еще великий Тарасов, с его-то изнурительными тренировками, говорил: «Хоккей — это тяжелый труд. Но это на тренировках. А когда выходите на игру, вы должны получать удовольствие».
От услуг некоторых игроков пришлось отказаться, поскольку я понимал, что они не горят желанием выкладываться за «Сибирь». Для меня такой подход к делу неприемлем. Почему ушел с поста наставника? Понимал, что от меня ждут мгновенного результата, а у меня была другая позиция.
— Вернемся к вашей игровой карьере. «Сибирь» середины 80-х располагала большой группой талантливых игроков. Почему же так и не удалось задержаться в высшей лиге?
— Трудно дать односложный ответ. Во-первых, в высшей лиге был совершенно другой уровень игры, нежели в первой. Во-вторых, мы играли сезон 1983–84 годов в другом составе. Считаю, что здесь была допущена ошибка нашим тренером Виталием Стаиным. Те люди, которые заработали путевку в высшую лигу, остались в запасе. Виталий Иванович решил больше подключать молодежь. С одной стороны, это правильно. Но им нужны были дядьки-наставники, такие, как те же Студенков или Перегоедов.
— Вас в советские времена выбирали капитаном или назначал главный тренер?
— Выбирали, но все это было довольно условно. Вы же знаете, что тогда были комсорги, профорги и т. д. Так что вопрос с выбором капитана приобретал статус политического. Но без ложной скромности могу сказать, что ребята честно голосовали за меня. Я ощущал их поддержку, но в то же время осознавал, какая ответственность ложится на мои плечи. Капитан ведь больной-хромой должен выходить на лед и заводить команду. Надеюсь, мне это удавалось.
— Насколько легко вам далось решение уйти из хоккея?
— Я не думал, что так быстро закончу с хоккеем. Самое плохое — это когда кто-то за тебя принимает решение. Я, отыграв много лет в Новосибирске, уехал доигрывать в Польшу. Вернулся с желанием продолжать карьеру, но Владимир Золотухин, тренировавший тогда «Сибирь», сказал: «Серега, ты же в возрасте, пора заканчивать». Я пошел работать в школу завучем, отработал полгода. Параллельно тренировался. Однажды меня увидел Золотухин и говорит: «Давай, возвращайся. У тебя глаза в два раза ярче горят, чем у моих игроков». Сам чувствовал, что физические кондиции позволяют мне играть на хорошем уровне, но не стал ничего менять.
— Какие игры или заброшенные шайбы приходят на память?
— Да не помню я всех своих игр — столько их было. Ну если настаиваете… Навскидку вспомню два матча, закончившихся со счетом 4:4. В первой встрече мы играли против Харькова, во второй — против Ижевска. Почему вспомнил их? В обоих поединках довелось забросить определяющие шайбы.
— Что считаете для себя главным в тренерской работе?
— Подготовить молодых ребят, чтобы в Новосибирске играли местные воспитанники. Хочу доказать: мы можем этого добиться!
